Экстремальная наркомания
Если не считать шуточной «Дарвиновской премии», нешуточные экстремальные виды спорта представляют нам самый яркий пример того, как люди действуют наперекор своим инстинктам. Вопреки миллионам лет эволюции, выработавшим у нас отчаянный страх перед всем, что представляет реальную опасность, они прыгают, разгоняются, бросаются − и всегда рискуют. Какие психологические механизмы лежат в основе поведения, часто приводящего к травмам, нередко − к инвалидности, а иногда − и к смерти?..14 октября 2012 года австрийский экстремал Феликс Баумгартнер (Felix Baumgartner) установил мировой рекорд в скайдайвинге − его потрясающий прыжок вы можете увидеть своими глазами в нашей заметке «Повелитель стратосферы. Дубль 2». Встав на самый край, он немного задержался и сделал невероятный по своей храбрости шаг, начав падение с высоты стратосферы − 39 км над поверхностью Земли. В полете скорость героя достигала умопомрачительных 1300 км/ч − и лишь специальные тренировки и уникальное снаряжение позволили ему вынести всё и благополучно приземлиться.
Отношение к Баумгартнеру, как и к экстремалам вообще, в обществе двоякое. С одной стороны, трудно не восхищаться столь отчаянной храбростью. С другой же − эти люди нередко воспринимаются сумасшедшими сумасбродами, не нашедшими себя в «нормальной жизни» и из-за этого идущими на совершенно глупый, ничем неоправданный риск, плюющими на чувства и страхи своей семьи и близких. Однако с точки зрения психологии все оказывается далеко не так просто. Давайте же попробуем разобраться.Прежде всего − кто все эти люди? Действительно ли те, кто испытывает склонность к крайне рискованным развлечениям, всерьез отличаются от людей, привыкших к более спокойным видам отдыха? В 2009 году психологи Эрик Браймер (Erik Brymer) и Линдси Оудс (Lindsay Oades) пообщались с 15-ю любителями бейс-джампинга, экстремальных видов серфинга и горных лыж, прыжков с водопадов, скалолазания без страховки и т.п. Общение проходило в форме свободных интервью - ученые, в частности, интересовались, как эти люди воспринимают и понимают столь положительные человеческие качества, как мужество и смирение. Интересно, что, по словам участников интервью, оба эти качества непременно возникают и переживаются перед лицом реального страха и смерти.
Все опрошенные твердо заявляли, что подобные переживания, стимулированные экстремальными увлечениями, позволили им стать лучше и в других областях жизни. В самом деле, психологи считают, что все эти крайне рискованные занятия меняют людей, которые увлекаются ими, − и эти эффекты способны охватить и прочие сферы жизни, выходя далеко за границы простого увлечения.
Возьмем тот же страх. Вообще, страх − совершенно нормальная и естественная эмоциональная реакция, один из встроенных в нас механизмов защиты от различных угроз. Страх не только сигнализирует об опасности, но и готовит организм к ней.С точки зрения эволюции и выживания идти на риск, который способен привести к тяжелому увечью и даже смерти − и который не имеет никаких «достойных» причин − занятие совершенно нелогичное и даже безумное. Неудивительно, что такой риск вызывает отчаянный страх: все наше естество протестует против этого шага. Иное дело когда риск оправдан, и такое поведение дает шансы на спасение себя или других членов группы. В этих случаях победа над естественным страхом может обернуться победой в жизни.
Если взглянуть на экстремальные виды спорта с этой стороны, можно понять, что заставляя раз за разом идти наперекор собственному страху и естественным инстинктам самосохранения, они делают страх постоянным спутником жизни и учат спокойно относиться к нему, преодолевать его − и не терять голову в самой опасной ситуации. Слабость в коленях, дрожащие руки, путаные мысли − все эти знакомые каждому симптомы понемногу уходят, позволяя в самой опасной ситуации действовать более взвешенно и четко.
Увы, этим позитивным эффектом экстремальные увлечения не ограничиваются. Обнаружив, что колени уже не трясутся, мысли не путаются, а страх почти ушел, многие экстремалы снова чувствуют нехватку чего-то важного в своей жизни − и увеличивают степень опасности. Они взбираются выше, разгоняются быстрее, только бы вернуть то старое переживание.
Этому поведению тоже есть объяснение. Ведь в наш мозг «вшиты» не только «механизмы страха», как защиты от опасности, − но и «механизмы радости», которые активируются тогда, когда опасность благополучно преодолена. В нейрофизиологии они называются системами внутреннего поощрения, и сегодня изучены довольно неплохо. Мозгу, в общем-то, все равно, что именно случилось: влюбились ли вы, получили повышение или благополучно приземлились из стратосферы - в любом случае он использует одни и те же молекулы.
Ключевым веществом в работе систем поощрения является нейромедиатор дофамин, который выбрасывается нейронами каждый раз, когда организму удалось «спастись» − и вызывает переживание эйфории, всеохватывающего счастья и вообще оптимизма. То ощущение глубокого внутреннего перерождения, о котором говорили опрошенные Браймером и Оудс экстремалы, может быть связано с действием именно этого гормона.
Недостаток дофамина связан с целым рядом психологических нарушений и депрессивным состоянием, и стимуляция выделения этого гормона, очевидно, не может не иметь долгосрочных положительных психологических эффектов. Получается, на одной чаше весов − недолгое переживание настоящего страха, на другой − долговременное ощущение полноты жизни. Кажется, теперь мы менее готовы осуждать спортсменов-экстремалов?Увы, у выброса дофамина имеется и обратная сторона. Это вещество вызывает своего рода привыкание − недаром дофаминергические системы тесно связаны с действием целого ряда наркотиков. От привычки «сидеть на дофаминовой игле» отказаться не так просто − и гормон заставляет снова и снова пускаться на риск, чтобы заставить мозг выбросить очередную дозу.
Теперь мы понимаем, почему такие спортсмены нередко с особенным презрением относятся ко всякого рода наркотикам и алкоголю: они «сидят» на собственном − на опасности, которая раз за разом вызывает у них настоящее счастье. До тех пор, пока не случится что-нибудь действительно трагичное.
В самом деле, как и настоящие наркоманы, пристрастившиеся к «адреналину» экстремалы со временем все менее склонны считаться с издержками своего увлечения − и все более ценят его плюсы. Нередко это приводит к реальной недооценке опасности, к излишней уверенности в себе, своих силах и способности контролировать риск − и к готовности идти на риск еще больший. Чем это заканчивается для бейс-джамперов или любителей ринуться на сноуборде по лавиноопасному склону, легко себе представить.
Впрочем, считать, что все любители экстремального спорта − сплошь «дофаминовые наркоманы» − не стоит. Как правило, это вполне разумные, неплохо подготовленные и натренированные люди, четко взвешивающие каждый момент своих опасных трюков. Уже знакомый нам Феликс Баумгартнер за свою жизнь совершил немало рискованных прыжков − чего стоит его рекорд по самому низкому прыжку в бейс-джампинге, который составил всего 29 метров − тогда австриец сиганул с руки статуи Христа-Искупителя в Рио-де-Жанейро!Несмотря на целый ряд таких экстремальных рекордов, Баумгартнер жив, здоров и перевалил за четвертый десяток... В конце концов, лучше «сидеть» на «естественных наркотиках» организма, чем мучить его постоянными дозами алкоголя или других средств, позволяющих хоть иногда почувствовать себя по-настоящему живым.
